Оборотная сторона НЭПа - Страница 22

Я предлагаю съезду выбрать 75–100 (цифры все, конечно, примерные) новых членов ЦКК из рабочих и крестьян. Выбираемые должны подвергнуться такой же проверке по части партийной, как и обыкновенные члены ЦК, ибо выбираемые должны будут пользоваться всеми правами членов ЦК… Тогда можно будет (и должно) завести более строгий и ответственный порядок подготовки заседаний Политбюро, на которых должно присутствовать определённое число членов ЦКК…

Члены ЦКК обязаны присутствовать в известном числе на каждом заседании Политбюро, должны составить сплочённую группу (? — Ю.Ж.), которая, «невзирая на лица», должна будет следить за тем, чтобы ничей авторитет, ни генсека, ни кого-либо из других членов ЦК, не мог помешать им сделать запрос, проверить документы и вообще добиться безусловной осведомлённости и строжайшей правильности дел».

Не могло не насторожить партийное руководство и неожиданное, но весьма примечательное упоминание вооружённых сил, возглавляемых Троцким. «Как мы действовали в более опасные моменты гражданской войны? — задавался вопросом Ленин, и сам же отвечал, — Мы сосредоточивали лучшие наши партийные силы в Красной армии».

Почему Ленин вспомнил о Красной армии, но предложил поставить высшие органы партии под контроль принципиально нового по положению и задачам ЦКК? Оказалось, из-за угрозы… раскола. Только не в партии, а в самой советской власти. «Если, — продолжал он, — возникнут серьёзные классовые разногласия между этими классами (рабочих и крестьян. — Ю.Ж.), тогда раскол будет неизбежен…

Главная задача нашего ЦК и ЦКК, как и нашей партии в целом, состоит в том, чтобы внимательно следить за обстоятельствами, из которых может вытечь раскол, и предупреждать их, ибо в последнем счёте судьба нашей республики будет зависеть от того, пойдёт ли крестьянская масса с рабочим классом, сохраняя верность союзу с ним, или она даст «нэпманам», т.е. новой буржуазии, разъединить себя с рабочими».

Только такую, сверхобщую, рассчитанную на десятилетия, генеральную задачу и поставил Ленин перед съездом. Перед теми коммунистами, которым следовало разобраться с вопросами злободневными и выработать программу действий на ближайший год. К тому же Ленин счёл необходимым ещё больше конкретизировать своё предложение съезду «Надо проникнуться спасительным недоверием к скоропалительно быстрому движению вперёд, ко всякому хвастовству и т.д., — писал он во второй статье «Лучше меньше, да лучше». Надо задуматься над проверкой тех шагов вперёд, которые мы ежечасно провозглашаем, ежеминутно делаем, а потом ежесекундно доказываем их непрочность, несолидность и непонятность». Словом, советовал не делать резких движений, выжидать, предоставив (всё судьбе.

Статьи как Ленина, так и Зиновьева задали тон предсъездовской дискуссии. Заставили чуть ли не всех её участников высказываться только по вопросам реформирования ЦК, ЦКК и государственных структур, в основном — Наркомата рабоче-крестьянской инспекции, возглавляемого А.Д. Цюрупой, вместе с тем и заместителем председателя СНК, то есть самого Ленина. Разумеется, одобряя то, о чём писал вождь, во всём соглашаясь с ним. Правда, ловко используя такую позицию в собственных интересах.

Члены ЦК, ПБ, ОБ и секретариата отлично понимали, что предлагаемая реформа в конечном счёте может лишить именно их занимаемых постов. Потому-то пытались загодя снять с себя любую ответственность. Объяснить возможный крах союза рабочих и крестьян не своим неумелым руководством страной в тех новых условиях, в которые ее сами же и поставили, а более чем своевременным, но только для них, появлением «Манифеста» таинственной «Рабочей группы» да «Обращением» не менее загадочной группы «Рабочая правда», их тлетворным воздействием на пролетариат. Зиновьев пытался настойчиво убедить всех: «Наша партия не теряет симпатий рабочей массы. Напротив, мы имеем полное право сказать, что в течение последнего года наша партия как бы во второй раз завоевала самые широкие слои пролетариата».

Лишь немногие участники официальной дискуссии отваживались возражать Ленину, критиковать выдвинутые им предложения или хотя бы просто корректировать их, оставаясь в рамках партийной лояльности.

Так, В.В. Осинский (Оболенский), заместитель председателя президиума ВСНХ, заявил: «Реформой, предложенной тов. Лениным, нынешние крупные недочёты в работе ЦК РКП устранены быть не могут». И изложил своё видение решения назревших задач. Необходимо слить ПБ и ОБ в исполнительную комиссию ЦК численностью в 13–15 человек, причём не менее половины их должны быть и членами правительства. Сократить заместителей председателя СНК с трёх до одного. И, самое принципиальное, превратить СНК в исполнительный орган, а законодательные функции оставить только за ЦИКом. Иными словами, отважиться на разделение властей, что отвергали в принципе основы советского строя.

Тем Осинский, изучавший экономику в Германии и Московском университете, не ограничился. Исходя из того, что «если бы схема (управления народным хозяйством. — Ю.Ж.) тов. Ленина и была правильной, она не может быть осуществлена до победы рабочих в решающих пунктах (странах. — Ю.Ж.) за границей», представил собственную. По его мнению — более реалистическую. Не согласился с Владимиром Ильичём в объяснении плохой работы административных структур — наркоматов и трестов. «Коренных причин, — утверждал Осинский, — по-моему, две. Первая — исключительное расстройство производительных сил страны в результате обеих войн, наша совершенно исключительная нищета. И вторая — нецелесообразное построение нашего аппарата в самой сердцевине, в центре». Иными словами, предложил реформировать не только ЦК И ЦКК, но и СНК, ЦИК.