Оборотная сторона НЭПа - Страница 99

Рабочие. «В мае по-прежнему отмечается сильное недовольство на почве задержки зарплаты в металлообрабатывающей, горной и лесной промышленности. Наряду с этим в районах, где вопрос с выдачей зарплаты урегулирован, на первое место среди причин недовольства выдвигается вопрос о низких ставках (Московский район). Наконец, одним из серьёзных вопросов становится рост безработицы и ввиду намечающегося острого брожения среди масс безработных (Киев, Одесса, Минск и др.)».

Крестьяне. «Вся политическая обстановка в деревне осложняется факторами, имеющими в основе определённые тенденции экономического характера: усиление зажиточных слоев в деревне и разорение бедноты (в последнем явлении кроется серьёзная угроза, ибо недовольство бедноты весьма легко переходит в стихийные выступления, ещё одиночные случаи которых уже налицо). В ряде губерний отмечаются разговоры среди бедняков, что “советская власть кроме нищеты ничего не дала”».

Давала сводка ОГПУ за май 1924 года и конкретные факты. «В Тамбовской губернии, — указывала она, — бедняки за обработку земли инвентарём кулака платят половину урожая. В Воронежской губернии кулаки берут за вспашку десятины поля 15 пудов ржи. В Полтавской, Волынской и Подольской губерниях берут за вспашку десятины треть урожая… На Урале нищенское положение крестьянства содействует росту проституции среди девушек 15–16 лет; крестьяне желали бы выехать в Америку… Весьма характерным для настроения деревни является ряд крестьянских выступлений».

В довершении всех бед на национальных окраинах страны назревали восстания. Так, в Горной Чечне прошло совещание аулов, на котором шла речь «о приближении момента освобождения мусульман от советской власти… русские должны уйти за Дон». В Туркестане не стихало басмаческое движение, в Урянхайском крае (Тува) с большим трудом удалось подавить мятеж белых офицеров.

Уходить от экономических проблем, перераставших естественно в политические, на съезде и не пытались. Главный докладчик, Зиновьев, достаточно много внимания уделил положению в народном хозяйстве, хотя и облёк всё во вполне благопристойную форму, сняв тем самым всю имевшуюся остроту.

Но начал не с характеристики общей ситуации, её анализа, а с того, где действительно имелись успехи — с роста концессии. Сообщил, что Главконцесском уже заключил договоры с 15 немецкими фирмами, с 10 — американскими, с 17 — английскими, а всего с 55. Правда, почему-то не уточнил, чем же они все будут заниматься. Зато рассказал об иной форме сотрудничества с капиталистическим миром — о создании смешанных, то есть с участием советского капитала, обществ. Призванных заниматься преимущественно заготовлением и вывозом древесины: «Руссанглолес», «Руссголандлес», «Русснорвеглес», уже давших доход в размере 2,5 млн. рублей.

Более подробно остановился на экспорте хлеба, в минувшем году составившем 40 млн. пудов, а в наступившем, по прогнозам, должного увеличиться в десять раз. Объяснил и причину того. Посевные площади достигли 81% довоенных, то есть 70 млн. десятин, а валовой сбор — 72,5%, или 2,8 млрд. пудов (Только умолчал о не менее значительном — урожайность в Германии, куда и вывозился главным образом советский хлеб, в 1923 году составила 19 центнеров с га, а в СССР-9,3.)

От сельского хозяйства Зиновьев перешёл к промышленности, снова сконцентрировав внимание на успехах. На росте добычи угля и нефти, выплавке чугуна и стали, на текстильном производстве. Но росте их по сравнению с последними двумя годами, хотя и признал — самая успешная, лёгкая промышленность всё ещё составляет 75% от довоенного уровня. Напомнил, что в следующем году завершится строительство Волховской, Шатурской, Нижегородской и Штеровской (Донбасс) ГЭС, мощность которых вместе с уже действующими Каширской и Кизеловскои (Урал) составит 200 тысяч кВт.

С гордостью сообщил, что впервые бюджет получил 53,5 млн. рублей от государственных промышленности, торговли, банков и концессий. Что «кризис сбыта исчерпан», а на очереди — подъём тяжёлой промышленности. И пояснил с неслабеющим оптимизмом: «Конечно, через год-два мы не достигнем ещё довоенного предела во всех областях, но пора всё-таки вопрос о дальнейшем движении за пределы довоенного уровня поставить и перед собой, и перед рабочими». А потом все сложнейшие вопросы экономики упростил, сведя их к классовой борьбе с новой буржуазией.

«Удержались ли мы, — задался Зиновьев вопросом, — в области НЭПа на должной границе? Не перехлёстывает ли НЭП через поставленные рамки?». Выразил опасение — «Мы иногда перехлёстываем за пределы допустимого в деле восстановления собственнических отношений, наша юриспруденция на практике делает слишком большие уступки в пользу нарождающейся собственности». И тем не менее с прежней уверенностью энтузиаста заключил: «В вопросах внутренней политики НЭП остаётся». Мол, надо «не столько “жать” их (новую буржуазию. — Ю.Ж.), сколько поднимать “своё” — долю рабоче-крестьянского государства». Только не объяснил — как.

Прения по докладу Зиновьева поначалу мало что добавили к сказанному. Красин заметил, что на втором месте нашего экспорта стоит пушнина. Делегат от Одесской парторганизации А.В. Иванов призвал к контролю за смешанными обществами, деятельность которых подчас завершается бегством зарубежного компаньона с деньгами, да предупредил о возможной вскоре нехватке товаров, если год окажется урожайным. Ларин ехидно напомнил: «вот мы поднимаемся, а нэпманы всё больше разгульничают, всё больше жиреют».