Оборотная сторона НЭПа - Страница 129

129

Как бы то ни было, конференция поддержала основные предложения председателя ВСНХ резолюцией «О металлопромышленности» — расширить программу на 1924/25 год на 26%, то есть до 349 773 тысяч довоенных рублей продукции; добиться снижения себестоимости продукции при улучшении качества; решить проблему зарплаты и производительности труда; поднять квалификацию инженеров до зарубежного уровня, улучшить условия труда для них, положение в системе управления и руководства; связать обучение с задачами ВСНХ и промышленности; приступать к строительству жилья для рабочих; разработать и утвердить 3-летний план строительства предприятий тяжёлой промышленности, признав это «первоочередной задачей».

Теперь перед партией, перед страной встал, как могло показаться, выбор: каким путём из двух, намеченных конференцией, идти дальше. По-прежнему рассчитывать на подъём сельского хозяйства благодаря кулаку, продолжая уповать на мировую революцию? Или всё же согласиться с тем, что отметила резолюция «О задачах Коминтерна и РКП(б)» — о возможности «победы социализма… даже в одной, отдельно взятой стране», то есть в Советском Союзе, для чего и приступить к индустриализации?

На самом деле никакой альтернативы не оказалось. Большинство руководящей группы — Зиновьев и Каменев, Рыков и Бухарин (вскоре к ним присоединился Томский) — уже сделали выбор за всех, о чем и заявили в своих докладах и выступлениях на конференции.

Пока не выразили своих позиций только двое — Троцкий и Сталин.

Глава восьмая

Впечатление о солидарности в ПБ, которое если первоначально и сложилось, продолжалось недолго. Всего десять дней спустя, 9 мая, Сталин на активе московской парторганизации сделал большой доклад «К итогам 14 конференции РКПб)». Не пошёл по повестке дня только что прошедшего форума большевиков. Построил своё выступление так, чтобы чётче, яснее выразить свое видение проблем.

Начал с вопросов международных, бывших на конференции пятыми по порядку. Посвятил им первые три раздела доклада, почти половину времени. Признал, ибо иначе поступить не мог — всё же это решение пленума Исполкома Коминтерна!, положение о двух формах стабилизации капитализма, но лишь для того, чтобы более детально охарактеризовать твёрдое, по его мнению, уверенное положение Советского Союза в мире.

Четвёртый раздел, «О судьбах социализма в СССР» (такого доклада на конференции не было), сделал не просто центральным. Основным. Проанализировал прежде всего существующие противоречия между пролетариатом и крестьянством страны. Задался вопросом: «Можем ли мы, своими собственными силами, преодолеть эти противоречия?». Тут же уточнил — «Когда говорят, можно ли построить социализм своими собственными силами, то этим хотят сказать, преодолимы ли противоречия, существующие между пролетариатом и крестьянством в нашей стране, или непреодолимы».

И поспешил развеять возможные у слушателей сомнения: «Ленинизм отвечает на этот вопрос положительно. Да, мы можем построить социализм и мы его будем отроить вместе с крестьянством под руководством рабочего класса».

Сталин всего лишь повторил далеко не новое положение, разделяемое всей руководящей группой. Но далее стал излагать определяющее его личную позицию, разительно отличавшуюся от занятой Каменевым, Рыковым, Бухариным.

«Существуют два пути земледелия, — генсек до предела упрощал аксиому марксизма, — путь капиталистический и путь социалистический.

Путь капиталистический означает развитие через обнищание большинства крестьян во имя обогащения верхних слоев городской и сельской буржуазии.

Путь социалистический, наоборот, означает развитие через неуклонное поднятие благосостояния большинства крестьян… Этот путь является единственным спасением крестьянства от обнищания и полуголодного существования».

И сказал то, что стало вызовом прежде всего Рыкову и Бухарину, предлагавшим в ближайшие десять-двадцать лет, согласно прогнозам Ленина, опираться на зажиточных хозяев, то есть кулаков. А тем самым и способствовать дальнейшему разорению бедняков.

«Диктатура пролетариата, — недвусмысленно пригрозил Сталин, имеющая в своих руках основные нити хозяйства, примет все меры к тому, чтобы победил второй путь, путь социалистический». Другими словами, партия обязана опираться на большинство крестьянской массы. На бедняков, включая батраков. В том и только в том видел Сталин смысл затасканной цитаты Ленина о «правильных отношениях с крестьянством».

Далеко не случайно в следующем разделе доклада, «Политика партии в деревне», генсек только раз произнёс слово «кулак». Напротив, призвал: «Главное теперь состоит в том, чтобы сплотить середняков вокруг пролетариата, завоевать их вновь». Пояснил, как того достигнуть: «Надо добиться того, — говорил Сталин, — чтобы крестьянское хозяйство было вовлечено в общую систему социалистического хозяйственного развития… через кооперацию». Середняка избрал основной опорой в деревне потому, что слишком хорошо знал по должности, сколь нужно стране товарное сельское хозяйство, дающее на рынок большую часть своей продукции. Бедняки же пока с величайшим трудом сводили концы с концами, могли обеспечить лишь собственные потребности.

Разобрав в предельно популярной, общедоступной форме проблемы деревни, Сталин перешёл к вопросу тяжёлой индустрии. Скорее всего, потому, что отлично знал — лучше всего запоминается из сказанного последнее.

Повторил цифры, прозвучавшие на конференции, доказывавшие несостоятельность планов производства, утверждавшихся СТО. Открыто признал: «Товарищ Дзержинский прав, говоря, что наша страна может и должна стать металлической». Развитие тяжёлой промышленности, продолжил Сталин, «значение её роста колоссально, ибо оно означает рост всей нашей индустрии и всего нашего хозяйства, ибо металлическая промышленность есть основная база промышленности вообще, ибо ни лёгкая промышленность, ни транспорт, ни топливо, ни электрификация, ни сельское хозяйство не могут быть поставлены на ноги без мощного равития металлической промышленности. Рост металлической индустрии есть основа роста всей индустрии вообще и народного хозяйства вообще».

129