Оборотная сторона НЭПа - Страница 62

Очередное своё письмо — только таким образом Троцкий теперь общался с коллегами по партийному руководству, направленное 8 октября членам ЦК и ЦКК почему-то под грифом «совершенно секретно», — начал с упрёка. Мол, ещё до 12-го съезда он указывал на недопустимость «представления» хозяйственных задач в «абстрактно-агитационном виде». Обратил внимание на то, что главными задачами в настоящее время остаются «плановое хозяйство, жесткая концентрация промышленности, жёсткое снижение накладных расходов». Словом, всё, и ставшее основой его съездовского доклада, который ему якобы пришлось излагать, «стремясь ничем не затруднить работу будущего ЦК, который избирался впервые без тов. Ленина». Что же означало столь странное толкование собственного доклада, Троцкий не пояснил.

Вторым пунктом расхождения с большинством в ЦК и ЦКК сделал Троцкий проблему Госплана. Напомнил, что одна из резолюций 12-го съезда потребовала «укрепления и усиления..,, упрочнения его (Госплана. — Ю.Ж.) как руководящего планового органа». Многозначительно подчеркнул: сам Ленин высказал «мысль о необходимости наделения Госплана даже законодательными (вернее, административно-распорядительными) правами». И вслед за тем с укором отметил: «На самом деле Госплан за время после съезда отодвинут ещё более назад», а «важнейшие хозяйственные вопросы решаются в Политбюро наспех, без действительной подготовки вне их плановой связи».

Тем самым Троцкий, не приводя никаких примеров, конкретных фактов, противопоставил Госплан — научную организацию, задачей которой являлись изучение производительных сил страны, наблюдение за основными хозяйственными процессами и составление на такой основе рекомендательных планов, чисто партийному органу — ПБ, хотя подавляющее большинство вопросов экономики решал СНК, членом которого он, Троцкий, являлся.

Троцкий далеко не случайно привёл цитату из статьи Ленина — тогда ещё не опубликованной, известной далеко не всем членам ЦК. Ведь Госплан, превращенный в законодательный и распорядительный орган, обязательно оказался бы над СНК и вне контроля ПБ. Пусть даже лишь в вопросах экономики, но не только СССР, а ещё и объединившейся с ним Германии сразу после победы там пролетарской революции.

Судя по этому письму, Троцкий видел выход из кризиса не в экономических, а в чисто административных мерах, наиболее понятных и привычных для него. А реорганизованный Госплан — наподобие хорошо узнанных им за гражданскую войну РВС или Генштаба, руководящим народным хозяйством, ставшим строго централизованным, с железной дисциплиной. Ведь недаром совсем недавно, всего три года назад, для восстановления промышленности он создавал трудовые армии, подчинённые, между прочим, не ВСНХ, а РВС, а год назад попытался ввести армейские порядки в профсоюзах работников железнодорожного и водного транспорта

Троцкий ни словом не обмолвился о том, кого бы он хотел видеть во главе Госплана. Но члены и «тройки», и ЦК, ЦКК, к которым было обращено письмо, не могли категорически отвергнуть желание самого наркомвоенмора занять такой пост. Присоединить его к тем должностям, которыми уже обладал. А ведь Троцкий являлся членом ПБ и Оргбюро, членом СНК — наркомвоенмором и председателем РВС СССР. И если бы возглавил ещё и Госплан, то сосредоточил бы в своих руках практически неограниченную власть. Автоматически стал бы преемником Ленина. Новым вождём. Или диктатором? Вторым Наполеоном?

Но Троцкий не дал адресатам возможности сосредоточиться на раздумьях о том. Далее обрушил на них массу претензий. В ошибках ОБ (видимо, забыв, что сам является его членом) в подборе кадров хозяйственников, приведших, по его словам, к дезорганизации работы на Украине. В неучастии «партийной массы в действительном формировании партийной организации». В том, что «бюрократизация партийного аппарата достигла неслыханного развития». В «систематической работе… против Реввоенсовета» и «объявлении нового Реввоенсовета», что может быть «понято нашими соседями» не «иначе, как переход к новой, т.е. агрессивной, политике».

И на том основании пришёл к «страшному» выводу:

«Партия могла быть бы временно с нынешним тягостным внутрипартийным режимом, если бы он обеспечивал хозяйственные успехи. Но этого нет. Вот почему этот режим не может держаться долго. Он должен быть изменён… Такой режим и такое самочувствие партии несовместимы с теми задачами, которые могут вырасти и, по всем данным, вырастут перед партией из самого факта германской революции. Секретарскому бюрократизму должен быть положен конец».

В отличие от Зиновьева, полагавшего революцию в Германии достаточной для спасения экономики СССР, Троцкий считал должным ради всё той же германской революции сменить «режим» в партии. Сменить лишь из-за отсутствия успехов в народном хозяйстве. При этом — без каких-либо внятных объяснений — повинным во всех бедах РКП объявил только секретариат ЦК», включавший в то время Сталина, Молотова и Рудзутака. Но подразумевал, вне сомнения, одного Сталина. Генсека.

Спустя два дня Троцкий направил в ЦК и ЦКК ещё одно послание. На этот раз — предельно сжатое. Содержавшее помимо очередной филиппики в адрес ЦКК и Куйбышева только перечисление пунктов, по которым он полностью расходился с ЦК:

«1. Вопрос об организации промышленности и плановом руководстве.

2. Вопрос о соотношении политики финансовой и общехозяйственной.

3. Вопрос о монополии внешней торговли. 4. Национальный вопрос письмо т. Ленина (тогда неопубликованная, не известная членам партии статья «К вопросу о национальностях или об «автономизации». — Ю.Ж.). 5. Вопрос о ЦКК — статья т. Ленина («Как нам реорганизовать Рабкрин», опубликованная 25 января 1923 г. — Ю.Ж.). 6. Вопрос о соотношении между военными планами и хозяйственными. 7. Вопрос о развитии водочной системы с фискальными целями. 8. Кардинальные вопросы, связанные с германской революцией. 9. Вопрос о методах нашей внешней политики в настоящее время».